21 сентября 2010 года, в ходе Первосвятительского визита на Дальний Восток, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл встретился с журналистами Патриаршего пула и ответил на вопросы корреспондента телеканала «Россия».

Ваше Святейшество, Вы очень много путешествуете, и складывается впечатление, что Вы все время находитесь в пути, встречаясь с большим количеством самых разных людей. Что Вы выносите из этих поездок?

Поездки являются очень важной частью служения Патриарха. Велика его ответственность за то, что происходит в Церкви, и для того чтобы решения были правильными, соотнесенными с реальной жизнью, учитывающими реальное положение в Церкви и в обществе, нужно многое видеть своими глазами и слышать своими ушами.

Но если говорить о впечатлениях, то от Западной до Дальнего Востока встречаешься с народом, в основе жизни которого лежат огромной силы духовные ценности, пришедшие к нам из общей традиции; и это формирует определенный костяк, определенную основу бытия. Речь идет действительно о единой православной цивилизации: люди принадлежат к разным этносам, к разным культурам, а вот цивилизационный код - единый; и это особенно ясно выражается в том, как люди встречают проблемы.

Думаю, самая большая проблема и самый большой вопрос сегодня - то, как человек справляется с тем, что на современном языке мы называем «вызовами». Это то, что действительно обращается к нам как некий сильный раздражитель, то, что требует от нас принятия решений. И ведь чаще всего это не просто технологические решения - поступить так, а не иначе, сделать одно или другое. Чаще всего ответы предполагают нравственное измерение. И я думаю, что огромной проблемой современного человека является неспособность сопрягать эти ответы на вызовы современности со своей духовной и культурной основой.

Все это является большой задачей для Церкви. Когда мы говорим о воцерковлении народа, мы не говорим лишь о том, чтобы люди знали, по каким праздникам нужно в церковь ходить. Мы говорим в первую очередь о том, чтобы человек обрел способность задействовать этот огромный духовный и культурный пласт, который в нем находится, часто в некоем «спящем» состоянии, - особенно в моменты кризисов, стрессов, переживаний. Тогда межличностные отношения станут совершенно другими, и из нашей жизни уйдет многое, что сегодня огорчает и вызывает озабоченность.

Позвольте мне задать вопрос, очень актуальный для современного человека. Сейчас многие люди живут очень насыщенной и крайне непростой жизнью. И они часто спрашивают: «ну для чего нам Церковь, для чего нам молитва - у нас нет на это времени». Что бы Вы ответили таким людям?

В одной из молитв, которую православные христиане должны читать утром - должны, но многие, конечно, не читают из-за нехватки времени, - содержатся поразительные слова: «помози мне на всякое время, во всякой вещи, и избави мя от всякия мирския злыя вещи и от диавольского поспешения». Вот эти слова «избавь меня, Господи, от диавольского поспешения» надо было бы над кроватью повесить, чтобы человек, вставая, их сразу прочитывал. Ведь проблема времени - это проблема нашего внутреннего состояния. Мы действительно все время куда-то устремляемся, у нас катастрофически не хватает времени. Мы непременно что-то делаем, мы развиваем огромную энергию.

Иногда бывает так, что человек развивает энергию всю жизнь или полжизни, а потом вдруг, просто по внешним обстоятельствам - заболел, выбился из колеи, - срыв в , как теперь говорят, и вынужденная остановка. И человек начинает задумываться: «а что я сделал-то? Ну да, вроде квартиру сменил, машину поменял… А что я сделал, что я оставил после себя?»

Огромное количество усилий - это диавольское поспешение, это бег на одном месте. И вот для того чтобы не попасть в это колесо - как белка, развивающая колоссальную скорость, но не передвигающаяся в пространстве, - мы должны научиться останавливаться. Молитва - это и есть способность остановиться. Когда вы к Богу обращаетесь, вы входите в совершенно иное измерение жизни. Вы как бы с высоты птичьего полета смотрите на свою жизнь. Вы видите: Господи, Боже мой, да все это суета сует, ну не в этом главное… И молитва помогает человеку выстраивать жизненные приоритеты, приходить в состояние спокойствия, справляться со стрессом.

Ну а то, что времени не хватает , - так у нас и к врачу не хватает времени ходить. С точки зрения современной медицины, для того чтобы поддерживать здоровье, нужно примерно раз в два-три месяца сдавать кровь. Тогда ученые анализируют состояние крови и могут медикаментозно корректировать состояние здоровья человека. Но ведь у нас никто так не поступает. У нас к врачу идут тогда, когда заболит, особенно когда уж сильно заболит. Вот так и в духовной жизни - не хватает времени на молитву, а бежим в храм тогда, когда уж деваться некуда. Это изъяны нашей жизни, и еще одна задача Церкви - помогать людям понять значение молитвы. Это не просто ритуал, это не языческие действия - это в первую очередь способность правильно ориентировать свою жизнь, это методология жизни.

Поэтому религия для жизни современного человека необходима как воздух, а ведь дальше диавольское поспешение будет еще больше. Всякое новшество, на которое я взираю, начиная с мобильного телефона, убеждает меня в том, что любое новое технологическое внедрение в человеческую жизнь сокращает время - увеличивает возможности и сокращает время. Поэтому религиозный фактор является очень важным в условиях интенсивного научно-технического развития и подчинения жизни тем законам, которые в результате этого развития формулируются.

Но ведь некоторые люди, выросшие в советское и постсоветское время, воспринимают Церковь как нечто устаревшее, из другого мира. Вот таких людей можно научить молитве, можно их призвать в Церковь?

Призывает Господь. Конечно, дело священника - расположить человека, помочь понять. Не знаю, может быть, и наша с вами простая беседа кому-то что-то поможет понять. Бога буду благодарить за это. А кто-то, может быть, скажет: «да послушали, и ладно». Но чаще всего Бог нас призывает, каждого по-своему. Кого-то в легком дуновении ветра - что-то прикоснулось к тебе, и ты почувствовал, а кого-то - грозой и молнией.

Когда с нами что-то происходит, особенно неприятности, люди воспринимают это как нечто очень плохое, неправильное в своей жизни. На самом деле даже на болезни, на скорби нужно смотреть как на Божие вразумление. Ну вот, крутится такой преуспевающий человек, он или она, все вроде получается, времени нет ни на что - какая там молитва, все подчинено достижению этих сиюминутных целей… И вдруг какой-то звоночек, и человек вдруг остановился. Иногда через эти звоночки меняется вся жизнь. Вот поэтому очень важно современному человеку понять, что обращение к Богу - это всегда участие Бога в его жизни. Это некий сигнал, на который мы можем, конечно, ответить, но можем и не ответить. Дай Бог, чтобы как можно больше наших современников умели распознавать эти сигналы, выделяя их из шумов нашего шумного времени.

- А может ли человек, воспитанный в атеизме, стать верующим?

Я знаю, что к Православной Церкви люди по-разному относятся, но это та Церковь, которая продолжается от святых апостолов до XXI века. На каждом епископе лежала рука его предшественника - и так, если я буду говорить о себе, от меня до святых апостолов, и можно прочертить эту линию, назвав всех по именам. Один передает другому веру, Предание, идущее от Самого Господа, наказывая сохранять эту веру, не подвергать ее эрозии, хранить ее в чистоте. Даже внешне рукоположение епископа другими, как это полагается, несколькими епископами является символом верности передачи этого Божественного Предания.

Никого не хочу критиковать - не мое это дело; я просто болею за тех людей, которые идут по ложному пути. Иногда это связано просто с обманом и нечестностью, с желанием материально заработать на простодушных людях. Но есть еще один, если хотите, социальный момент, общественно опасный - религиозный плюрализм, религиозная раздробленность создают новые линии разделения внутри общества.

Раньше бывало так: богатый и бедный, правый и левый приходили в храм, и все становились одним народом; и в этой единой вере единого народа был колоссальный потенциал единства, солидарности, соработничества. Но если еще и через духовную жизнь общества проходят эти разделяющие линии, часто сопровождаемые очень резкими конфликтами, то что тогда у людей остается? Вот почему Церковь настаивает на необходимости хранить веру православную - и как действительно спасающую силу, и как духовный фундамент и прочную основу национальной жизни.

Ваше Святейшество, социальные проблемы очень сильно ударили по коренным народам Севера. Скажите, пожалуйста, каким образом Русская Православная Церковь выражает свою позицию к коренным народам Севера и к их защите?

Православная Церковь хранит в своей истории, в своем Предании замечательные имена . В каком-то смысле мы Церковь Кирилла и Мефодия. Они вышли из просвещенного греко-римского мира и пошли с проповедью славянам. А кто такие были славяне (для греков — прим. ред .)? Это варвары, люди, говорящие на непонятном языке, это люди второго сорта, это почти звери. И вот к ним пошли просвещенные мужи, принесли им свет Христовой истины и сделали что-то очень важное - они стали говорить с этими варварами на их языке, они создали славянскую азбуку, славянскую грамматику и перевели на этот язык Слово Божие.

Эта традиция настолько глубоко живет в нашей Церкви, что для нас все народы равны, среди них нет варваров. Потому что для кого-то и мы были некогда варварами, хотя на самом деле варварами никогда не были. Так вот, все народы равны и ко всем нужно обращаться, причем желательно с использованием их культуры, их языка.

Если же от церковной темы перейти к более практическим вещам, то можно отметить, что природа Севера очень хрупка, ее очень легко погубить, ведь это не мощные вековые дубы и не стометровые сосны - это травинки, лишайник, кустарники, мхи. Их так легко истоптать, изрубить, изничтожить, а кто знает, вырастет потом или не вырастет, ведь холодно и погода совсем не располагает к тому, чтобы природа расцветала. Вот точно так же и северные народы - это хрупкие народы, очень подверженные отрицательным воздействиям современной цивилизации.

Я благодарю Бога за то, что во время этого путешествия имел возможность очень близко увидеть жизнь этих народов. И мне кажется, что для их сохранения, для того чтобы они жили комфортно, мы должны научиться двум вещам. Во-первых, не навязывать свой образ жизни тем людям, которые веками жили иначе, - к сожалению, в советское время так и делалось. И другое, что нужно, - это помогать им заниматься тем, чем они привыкли заниматься и чем они любят заниматься. А для этого необходимы сохранение природы, сохранение экосистемы, в которой живут северные народы, предоставление им возможности заниматься традиционными промыслами, ловить рыбу, охотиться, сбывать продукцию, получая за это хорошие деньги, - чтобы люди чувствовали свою вовлеченность, нужность и, одновременно, значимость, потому что зарплата - это эквивалент значимости.

При всем этом важно заботиться и о здравоохранении, о более комфортных, чем сейчас, условиях жизни. Сюда должно входить, конечно, и развитие транспортной инфраструктуры. Человек, живущий на Крайнем Севере или где-то в Корякии, не должен взирать на окружающий мир, как жители Москвы взирают на космос, - любое передвижение должно быть для него вполне реальным. Очень важно озаботиться не только транспортной инфраструктурой, но и энергетикой, созданием достойных условий жизни, особенно в поселках, чтобы малые народы, живя на своей собственной земле, прославляли Господа и были счастливы. Ну а Церковь должна обращаться к этим людям, неся слово истины, укрепляя нравственные основы жизни, содействуя тому, чтобы люди были способны бороться с такими соблазнами, как алкоголизм, - то, что очень сильно разрушает жизнь людей.

Нам есть, чем заниматься, - это добрая, созидательная работа. Я очень надеюсь, что Церковь, как и государство, будут активно работать для того, чтобы жизнь этих людей менялась к лучшему.

телеканал «Россия», корр. Дмитрий Кайстро

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси

80-летний юбилей отметить дано не каждому. А прожить все эти годы так, чтобы в один голос незаменимой называли - и вовсе редкость.

Судьба из лесной избушки

История эта началась давно. Паренёк двадцати одного года отроду, звали которого Сергей, пришёл с войны в родную деревню Вахейно (стояла такая в нашем Приволжском районе). Война шла Гражданская, и паренёк успел под махновские пули попасть. Но молодость есть молодость, да и жизнь не стоит на месте, и Сергей, едва успев отойти от доли солдатской, снова вернулся к заботам крестьянским, деревенским. Когда случилась в колхозе нехватка сена, был направлен за ним в д. Хомутово. Так, дела колхозные свели его с лесником Дмитрием. Лесник оказался гостеприимным, привёл Сергея к себе в дом – погреться, чаю попить. А может, не только гостеприимство сыграло роль: были у лесника две сестры на выданье. Вот он Сергею и говорит: «Хочешь жениться? Выбирай любую!». А Сергей не растерялся. «Кто, - говорит он сёстрам, - за меня пойдёт?». «Я!», - ответила младшая. Посадил тогда Сергей невесту на воз с сеном, да в родную деревню и укатил.

Прожили они вместе долго. Из крестьян в рабочие подались, но привычка к труду, от земли, от деревенских корней рождённая, сохранилась на всю жизнь. Девятерых детей родила Сергею его бойкая Нюра. Как справлялись, одному Богу известно. Дети не все выжили – тут уж ничего не поделаешь. Но те, которые выросли, встали на ноги, все выучились, да в люди вышли. Уважение людское заслужили. А одну дочку – Алевтину, что восьмой народилась, – теперь многие в Приволжском районе знают. И слава её добрая и живая.

Что говорят люди

Р . С . Щебрёва : «С Алевтиной Сергеевной со дня избрания её председателем Совета ветеранов работаю. И сказала бы, что она – очень ответственный человек, внимательный. Очень честный, добросовестный. И прекрасный организатор. Объединила нас, и мы за ней идём. Количество первичных ветеранских организаций её стараниями увеличилось чуть ли не вдвое. И Алевтина Сергеевна всегда откликается на просьбы ветеранов, председателей Советов. Если нужно, едет лично в любую деревню, стремится помочь в каждом вопросе, переживает чужую боль как свою. Организует выездные заседания, когда это необходимо. Всех знает лично. Когда у кого-то юбилей, стремится сама прийти и поздравить. И, если позволяет здоровье, обязательно провожает в последний путь.

Много внимания уделяет патриотическому воспитанию молодёжи. Проводит семинары, пленумы. Она – хорошая женщина, прекрасный собеседник, добросовестный руководитель. И не зря наша организация считается одной из лучших в Ивановской области».

С . Ф . Тюкова : «Знаю я А.С. Хапаеву давно. Как хорошую девочку (ещё по детству), жену, маму, бабушку. А теперь и прабабушку. Она - честный, добросовестный, отзывчивый человек. Сплотила всех ветеранов. И на комбинате всегда работала с народом. Знает не только город, но и весь район. Жаль, что уходит с поста председателя Совета ветеранов – очень тяжело будет найти такого человека!»

В . И . Мальчевская : «Все очень сожалеют, что Алевтина Сергеевна собралась уходить – на ней ветеранская организация держится. Она – грамотный во всех отношениях руководитель. Очень аккуратна в своей работе. Имеет большие организаторские способности. Общий стаж её трудовой деятельности – 65 лет! Начала простой работницей на фабрике и дошла до зам. главного инженера. И издание книг – её заслуга. Моё мнение: такого руководителя больше нет! Это самый беспокойный человек!»

Г.В. Сидорова: «Алевтина Сергеевна проявила себя хорошим организатором, деловым человеком со знанием людей и проблем района. Она сумела организовать вокруг себя единомышленников. Конечно, я считаю, что ей надо ещё поработать. Хотя бы до Дня Победы. А.С. Хапаева по праву получила звание Почётного гражданина города». К словам Г.В. Сидоровой присоединилась и Л.К. Соколова.

Школьница, инженер, председатель

Алевтина окончила 7 классов. И решила, что будет работать – в большой семье на счету была каждая копейка. Став контролёром в отделе организации труда Рогачёвской фабрики, время от времени пробовала запускать станок. И когда в вечернем техникуме, куда она поступила после школы, сказали, что пора начинать работать на станках, уже в первый месяц выполнила план на 125 процентов. Но и молодые годы брали своё: скажет, бывало, отец: «Пока картошку не прополете, на танцы не пойдёте!». «А мы с братом убежим. Вернёмся – светает уже. И полем картошку до самого утра», - смеётся Алевтина Сергеевна.

Окончив текстильный техникум, она стала поммастера, а вскоре была назначена инженером по ткачеству производственно-технического отдела Яковлевского льнокомбината. Поступила на заочное отделение Костромского технологического института. Окончив экономический факультет, стала начальником отдела организации труда и заработной платы.

Затем было избрание председателем профсоюзного комитета и членом областного комитета профсоюзов. Поездки на съезды, семинары, множество заграничных командировок. Назначение на должность заместителя главного инженера льнокомбината. Общественная деятельность. Будучи избранной председателем кооператива, она провела газификацию 130 частных домов на семи улицах. «Никто не соглашался за это браться, а мне газ нужен был, - вспоминает Алевтина Сергеевна. – Дома разложила все бумаги, оказалось, что проект составлен неграмотно. Я всё переделала и согласовала. Газ провели. После этого Г.В. Сидорова, бывшая в то время председателем Совета ветеранов Яковлевского льнокомбината, предложила мне стать председателем районной ветеранской организации». И это стало новой вехой как в жизни А.С. Хапаевой, так и в существовании совета ветеранов района.

Что было сделано

На комбинате в своё время работал мастером центральной котельной В.П. Куклин. Свободное время он посвящал написанию книг. Творчество В.П. Куклина заинтересовало Алевтину Сергеевну. Она начала помогать ему с изданием. И когда мастера не стало, сама издала его последнюю книгу – «Грозовые сороковые». Тогда же ей пришла мысль написать о тружениках тыла нашего района. Так появилась книга «Труженикам тыла – честь и слава». Издана она была при помощи администрации Приволжского района, лично зам. главы по социальным вопросам Э.А. Соловьёвой, ветеранской организации, газеты «Приволжская новь». Но главная заслуга в появлении этой книги принадлежит, всё же, А.С. Хапаевой. Как и другого издания – «Мы, дети войны, детства не знавшие…», представляющего собой сборник воспоминаний детей войны нашего района. Информация, послужившая основой для книг, скрупулёзно собиралась по деревням и сёлам с помощью председателей первичных ветеранских организаций. Затем к работе были привлечены работники библиотеки, учителя, сотрудники редакции газеты, которые помогли отредактировать тексты. Книги стали важным вкладом в сохранение исторической памяти, благодарностью тем, кто стал частью единой опоры нашей страны в годы войны. И, в какой-то мере, учебником жизни для всех поколений, которые живут и будут жить на нашей земле.

Благодаря А.С. Хапаевой число первичных ветеранских организаций района возросло с 20 до 35. На пленумах Совета ветеранов поднимаются острейшие вопросы. Это и наличие необходимых лекарств в аптеках, и жилищно-коммунальные проблемы, и «мусорная» тема. Всего не перечислить. На пленумы председатель приглашает сотрудников администрации, различных организаций, чтобы люди могли получить ответы на свои вопросы из первых уст.

Многочисленные поездки, организованные А.С. Хапаевой, не только дают возможность узнать новое, но и наполнить жизнь яркими положительными впечатлениями. Обычно экскурсии проходят в местах, которые тесно связаны с важными историческими моментами нашего государства. Очень интересным оказалось посещение военно-патриотического комплекса «Партизанская застава» в Фурмановском районе. Наши ветераны и дети войны принимают участие во всевозможных конкурсах и соревнованиях и ни разу ещё не ударили лицом в грязь.

Всегда замечательно проходят подготовленные А.С.Хапаевой заседания клуба «Фронтовые друзья и дети войны» - каждый раз новая тема, выступления представителей художественной самодеятельности.

Председатель Совета ветеранов встречается со школьниками лично и организовывает для них встречи с интересными людьми.

На каждый год Алевтина Сергеевна разрабатывает подробный план работы, а по итогам деятельности ветеранской организации оформляет отчётные юбилейные альбомы, на страницах которых – фотографии, газетные вырезки, грамоты и благодарности, другие материалы. Также создаёт она альбомы, посвящённые знаменательным датам нашей истории.

Жизнь продолжается

Конечно, с годами вести такую обширную деятельность становится тяжелей, но «железная леди» не унывает и прирастать к дивану не планирует. Она не только огородом занимается (а там у неё и овощи, и ягодные кусты, и яблони, и цветов море), но еще и ежедневно выходит из дома, прихватив палки для скандинавской ходьбы. Летом не упускает возможности побывать в лесу, набрать грибов. Варит варенье. Заготовками снабжает детей и внуков, которыми по праву гордится. А теперь и правнук появился. Так что, в окружении Алевтины Сергеевны сплошь настоящие мужчины!

Ну, а сейчас готовится она к своему юбилею. На него уже приглашены родные и близкие, весь актив Совета ветеранов и ещё множество гостей. Коллектив редакции газеты присоединяется ко всем поздравлениям. От себя мы желаем здоровья, семейного благополучия, неиссякаемого оптимизма. С юбилеем, Алевтина Сергеевна!

Про человека жертву, деятельного человека и пофигиста мы уже рассказали. Следующий тип – это беспокойный человек. Почему он такой тревожный? Да потому что он понимает, что у него очень большая ответственность перед определенными аспектами его жизни.

И он переживает по поводу результата того, что он делает. Это не очень хороший тип. Хотя, он не настолько страшный для выживания человека, как пофигистичный или жертвенный типы. Они вообще не дают человеку быть таковым в моральном понимании этого термина.

Беспокойные люди слишком ответственно подходят к своей работе. Они настолько дотошны и страдают перфекционизмом, что невозможно их представить за более халатным выполнением определенного дела. В определенных аспектах перфекционизм имеет множество преимуществ. Например, для такого человека очень сложно пойти на работу с непомытой головой или с нечищеными зубами. Ведь что про них подумают?

Характерной особенностью беспокойного типа людей является то, что они действуют, исходя из страха. Могут быть и другие эмоции, но страх является основным.

Поэтому тревожность таких людей может упасть, и тогда вряд ли такие люди останутся ответственными. Потому что в цепочке причинно-следственных связей именно тревога становится стимулом к деятельности.

Нужно различать стимулы и мотивацию. Стимул – это такое влияние на человека, которое в дальнейшем заставляет его делать что-то.

Например, мы захотели есть. В таком случае стимулом будет желание насытиться, а не действительно пойти, приготовить еду. Ведь зачем? Есть и более социальные стимулы. Например, угроза выговора или увольнения. Если человек такое высказывание услышал от начальника, то он естественно, зашевелится.

Конечно, он должен принадлежать к беспокойному типу. А как же в такой ситуации поступят другие типы? Пофигисту будет все равно. Ну уволит его начальник – ничего страшного. Можно запросто найти другую работу.

Впрочем, а зачем ее искать? Если можно просто напиться с горя. Хорошо получится, если пофигист или беспокойный человек не умеет пить в меру. И повод есть «я несчастный, значит можно напиться».

Как видим, пофигисты кроме всего прочего могут притворяться жертвами. В основном, это хитрость, которая направлена на минимизацию негативных мнений со стороны других людей.

Ведь не бывает абсолютного пофигиста или невероятно жалкой жертвы. Обычно имеется какое-то соотношение этих типов у людей с неразвитым чувством ответственности. Хорошо, а как тогда поступит жертва в такой ситуации?

Да тоже понятно, как это будет происходить. Тоже может напиться с горя. Только в этом случае она будет самой настоящей жертвой и нуждаться не только в том, чтобы отмазаться от определенных негативных поступков, но и просто пострадать себе в одиночку.

Жертва не обязательно будет другим людям о своих проблемах. Точно так же, как и о других типах нельзя судить лишь по тому, как они проявляют себя в социуме. Почему? Да потому что пофигист может притворяться очень ответственным человеком.

В таком случае, речь идет об имитации бурной деятельности. Точно так же и другие типы. Например, жертва может притворяться пофигистом, лишь бы другие люди не подумали, что она как-то переживает. Трансформируется и беспокойный человек.

Причем, жертвы достаточно часто так делают. Они притворяются пофигистами и имитируют самоуверенных людей, которым палец в рот не клади. Но на самом деле, они достаточно далеки от непосредственно умного подхода к жизни.

А что это за умный подход? Ну, если подумать, то остается только одно сочетание черт характера. Это деятельный человек.

Л. Воронкова

Повесть

Катерина

Морозная луна висела над синими сугробами. В избах уже давно погасли огни. Уж и петухи один за другим подавали полночные голоса…

Гармонист, выйдя из избы-читальни, в последний раз рассыпал малиновую дробь плясовой метелицы и закинул гармонь за плечо:

Прощайте, девушки, спокойной ночи!

Пора по домам, - сказала одна.

Пора, - повторила другая.

И начали расходиться по две, по три, допевая еще недопетые песни.

Комсомольцы - приземистый, широколобый Ваня Бычков и смуглый, как цыган, секретарь комсомольской организации Саша Кондратов, - остановившись у крыльца, благодарили Сергея Рублева.

Спасибо за доклад, Сергей! - сказал Саша, крепко тряхнув руку Сергею. - Дельный доклад сделал! Ведь у нас о новостройках разговору в колхозе много, люди интересуются… Спасибо, Сергей! Приходи к нам почаще!..

А как девчата сидели, Саша, ты заметил? - перебил его Ваня. - Просто глаз с Сергея не спускали! А Клашка Солонцова, Саша, ты видел? Рот раскрыла и сидит! - И Ваня засмеялся, по ребячьей привычке запрокидывая голову.

Сергей Рублев слушал их, сдержанно улыбаясь.

А мне что-то кажется - не дошел мой доклад до наших девушек, - сказал он, приподняв свои темные, на разлет, брови. - Тут же, после доклада, как начали отплясывать, будто только и ждали, чтоб до гармони дорваться!

Э, нет! - возразил Саша, и черные глаза его весело блеснули. - Я наших девчат знаю: если неинтересно, то и слушать не будут. Так и начнут одна за другой разбредаться…

А что мы стоим? Проводим Сергея! - предложил Ваня.

Да, - сказал Сергей, - поспать часика два, да и в МТС . К утру на работу нужно.

И они все трое медленно пошли по широкой снежной дороге.

Девушки, стоявшие в сторонке под белыми от инея ветлами , молча проводили их глазами.

А все-таки, как я гляжу, хороший парень Сережка Рублев, - сказала Анка Волнухина, в своей красной шапочке похожая на плотный подосиновый грибок. - Как говорить научился! И откуда все знает?

Ну, «откуда»! - возразила белокурая тоненькая, как березка, Нина Клинова. - Небось, сколько литературы прочитал: и газет, и журналов… Подготовился! А ты думаешь, как доклад-то делают? С потолка берут?

Да я и сама газеты читаю! - продолжала Анка. - Но сегодня я этот экскаватор, вот честное слово, девушки, я будто на своем поле увидела. Работает и работает на одном месте, а надо на другое перейти - он вдруг приподнимется, дальше шагнет! И как это Сережка рассказал про него - все ясно!

Ну, а чего ж не ясно? - сказала Клаша Солонцова. Приоткрыв рот, она глядела вслед Сергею Рублеву, глядела до тех пор, пока он не свернул к своему дому. - А чего ж ему не рассказать? Чай, сам механик да комбайнер, машины знает.

Девушки, а правда говорят, что Сережку мать из дома в МТС не отпускала? - с любопытством спросила Нина.

Не отпускала, конечно, - подтвердила Клаша с таким видом, будто она сама при этом присутствовала. - Ну, да Сережка сам такой же, как Рублиха: крепкий! Что задумал, то и сделал. А теперь вон сколько денег зарабатывает!

Ох! - вздохнула Нина и, поежившись, засунула руки в отороченные мехом рукава. - Клашке лишь бы побольше денег зарабатывать!

Ох! - засмеялась Анка. - А Нинке только бы вздыхать! А куда мужик годится, если заработать не умеет?

И, форсисто притопывая новенькими ботиками по скрипучему снегу, она вполголоса запела:

Как на горке на горе

Девки спорят обо мне!

Да что ж вы, девки, спорите -

Эх, жаль - МТС далеко! Была б МТС поближе, все почаще бы Сергей домой забегал!

Была и еще одна среди девушек, которая стояла молча, слегка кутаясь в пушистый белый платок. Большие глаза ее задумчиво и светло глядели из-под сквозной каймы платка, опущенной на брови. Она слушала подруг и, казалось, не слышала их.

Катерина, ты что это? - смеясь, крикнула Анка Волнухина, заглядывая ей в лицо. - Заснула, что ли?

Катерина улыбнулась и несколько раз моргнула крупными ресницами, будто и в самом деле стряхивая дрёму.

И сама не знаю… - ответила она. - Вот вы разговариваете, а у меня все это перед глазами: степь, пустыня, желтый песок… Колючие саксаулы торчат… Жара, пекло, в радиаторах вода кипит. И вдруг - ветер, и весь этот горячий песок - к небу, и несется черной бурей!.. И солнца не видно!

И вот там работают наши люди. И там будет вода, сады, зелень… Города выстроят.

Не пора ли по домам? - вдруг зевнув, сказала Клаша Солонцова. - А то скоро вставать - да в овчарник . Пожалуй, пойдешь ягнят кормить - и заснешь там!..

Да, правда, - согласилась и Нина Клинова, - поздно уже!

Но Катерина, словно только сейчас вышла на улицу, оглянулась кругом - на сверкающий снег, на неподвижные белые ветлы.

Что вы, девушки! - живо сказала она. - Ну неужели с этих пор спать? В такую-то ночь!

А что делать? - спросила Анка. - Волков гонять?

Ой, не знаю, что делать, не знаю! Только я до утра не шла бы с улицы! - И вдруг, закрыв рот руками, она засмеялась в свои пестрые варежки. - Придумала! - закричала она. - Штуку придумала!

Ой, Катерина! - засмеялась и Нина Клинова. - Какую штуку?

Какую штуку? - заинтересовалась и Анка.

А у Клаши Солонцовой загорелись глаза и дремота исчезла.

Видите, вон около телятника столб стоит? - сказала Катерина, понизив голос. - От старой загородки остался. Видите?

Ну, и что?

Давайте мы этот столб нарядим. Шапку на него наденем. А потом Наталью Дроздиху вызовем… Она ведь всю ночь дежурит в телятнике. Постучимся, она и выйдет, а тут человек стоит! А?

Давайте - с готовностью и заранее смеясь, подхватила Анка. - Вот смеху-то будет!

И все согласились:

Давайте!

Батюшки! А спать-то когда же? - всплеснула руками Клаша.

Ой, да перестань ты - «спать», «спать»! Вот нашла об чем говорить! - закричала Анка. - Тут время не ждет, а она - спать!.. Вот где полушубок взять?

Сейчас вынесу! - откликнулась Нина Клинова. - И шапку дедушкину!

Нина проворно вскочила на крыльцо, не скрипнув ступенями. Не прошло и двух минут, как она снова появилась на крыльце, держа в охапке дедушкин полушубок и косматую его шапку.

Девушки, стараясь ступать тихонько, чтобы снег не скрипел, подобрались к столбу. Притащили из поленницы полено, положили на верхушку столба и надели полушубок.

А голову?

А вместо головы - шапку! Вот так! Будто он ее надвинул и лица не видать!

Ух, хорошо! Человек и человек стоит!

Бегите за угол, - сказала Катерина, - а я Наталью всполошу.

Тетка Наталья Дроздова только что обошла телятник. Телят было немало: и маленькие - молочники, и большие - уже ходившие в стадо. Маленькие спали за перегородкой, прижавшись друг к другу.

Тесно, тесно… - вздохнула Наталья - Когда одни свои были - то ли дело! А теперь - с трех деревень, и все в один двор. Разбирайся с ними как хочешь!

При свете лампочки, висевшей под потолком, Наталья разглядела, что у многих телят заиндевели морды и ресницы.

Еще надо подтопить, - решила она. - Эко морозы-то на улице! Не похоже, что февраль на исходе. Крещенье, да и только!

Наталья открыла печку и подбросила несколько поленьев в жаркие, еще не прогоревшие угли. Еловые дрова защелкали, затрещали, разбрызгивая искры.

Дровец не могут привезти хорошеньких! - продолжала вести сама с собой разговор Дроздиха. - От елки-то один треск, а жару нету… Мы для своих теляток отгородили бы маленький хлевушек, да и натопили бы. А такую хоромину разве натопишь? Вот и будут телята простужаться. А Марфа Тихоновна - отвечай. А как же? Старшая телятница, бригадир! А поди-ка, справься с такой оравой, когда они со всех трех деревень тут! Вот один уж и погиб. А почему? Простудился. Мы-то своих бывало за печкой держим, а в таком холоде как телка уберечь? Эта скотинка нежная.

Наталья вдруг прервала разговор и прислушалась. Ей показалось, что кто-то снаружи пробует отпереть ворота. Наталья подошла к воротам. Да, трогают замок! Дергают!

Эй! Кто там балует? - сердито закричала она.

За воротами молчали. Только чьи-то осторожные шаги проскрипели по снегу и затихли.

Наталья постояла, послушала. Тишина… Лишь телята посапывают и вздыхают во сне.

Выйти посмотреть… - решила Наталья.

Она приоткрыла маленькую дверцу в воротах и выглянула на улицу. Сиянье лунных снегов ослепило ее.

«Эко красота!» - хотела сказать Наталья, но не успела - прямо против ворот неподвижно стоял человек и смотрел на нее.

Ай! - вскрикнула Дроздиха и захлопнула калитку, но тут же, устыдившись своей трусости, снова приоткрыла ее.

Человек стоял на том же месте и по-прежнему смотрел на нее. Так они стояли друг против друга минуты две-три.

Эй, кто ты таков? - крикнула наконец Наталья. - Чего надо?

Человек молчал.

Наталья, стараясь испугать неизвестного, громко сказала в сонную темноту телятника:

Дядя Кузьма, а ну-ка, поди сюда. Да ружье возьми, а то стоит тут какой-то, чего надо - не говорит!

И тут же поняла, что неизвестный человек очень хорошо знает, что никакого дяди Кузьмы и никакого ружья в телятнике нет: он ничуть не испугался, а все так же неподвижно стоял и глядел на Наталью. Наталья потеряла терпение.

Ну, чего стоишь? - опять крикнула она. - А то вот как шарахну кочергой!.. Стоит, как чучело огородное!

Но тут Наталья вдруг примолкла: ей показалось, что где-то прозвучал затаенный смех. Она стала приглядываться к неподвижному человеку, вышла из телятника, подошла поближе…

Ах, шуты, шуты гороховые! - сказала она, разглядев наряженный столб. - Чтоб вам пусто было!..

Ах, шуты, шуты! - повторила Наталья, глядя им вслед и стараясь распознать, кто это.

Да разве узнаешь, кто?

Но одну Наталья все-таки узнала: большая коса свалилась у нее с головы, развернулась и упала на спину.

Так и есть! Катерина Дозорова! Ни у кого такой гривы нету. И ведь охота же - с Выселков сюда бегает! Ну и девка! Женихи сватаются, а она еще столбы наряжает! Ух, шуты, шуты здоровые…

А девушки, нахохотавшись вдосталь, решили наконец разойтись по домам.

Катерина, не боишься одна на свои Выселки идти? - спросила Анка. - Может, мы тебя проводим?

Вот еще! - весело ответила Катерина. - В такую-то светлоту - да бояться! Да и Выселки на горе - как на ладони. Поглядите, отсюда видны все семь дворов. Вот так царство-государство стоит!..

Тихо, не спеша возвращалась Катерина домой. Безмолвная зимняя полночь все в большем блеске, все в большем сверкании вставала перед нею. Катерина шла и не знала, где она. Неужели вот эти избы под серебряными крышами, эти семь дворов, спящие среди серебра и блеска, - Выселки? Нет, это не Выселки. Это неизвестная завороженная морозом страна с белыми деревьями, с белыми палисадниками . Кто тронул неподвижные ветки? Легкий сыпучий иней упал на черный бархатный рукав - тонкое лунное серебро, рассыпавшееся на снежинки…

А вот и их дом, дом старых выселковских жителей Дозоровых, давнишняя изба «под конек». Но изба ли это - вся в искрах, вся в разноцветных огоньках? Серебряные узоры нарядно переливаются на стеклах, и застывшим чеканным серебром блестит дверная скоба…

Катерина с сожалением оглянулась кругом и поднялась на крыльцо. Все спят! Все спят, и никто не видит, какую красоту творит на земле морозная ночь!

А что, если пойти по избам да постучать всем в окна? «Вставайте, вставайте! Поглядите, что делается на улице!» Что будет?

Что будет? Побранят Катерину за то, что разбудила, да и улягутся снова под теплые одеяла.

Катерина, стараясь не шуметь, вошла в избу. Бабушка, всегда чуткая, сразу проснулась.

Катерина, Катерина! - сказала она. - Где у тебя голова? Скоро два часа, а в четыре тебе на скотный!

Ну что же, - отозвалась Катерина, обметая валенки, - встану да пойду.

Ну, лезь на печку да засни поскорее, - сказала бабушка, слезая с печи. - На печке сон сладкий, крепкий, так сразу и обоймет!..

Ладно. А ты куда, бабушка?

А я на кровать пойду. Мне уж на печи-то жарко стало.

Катерина залезла на печку - в уютную, пахнущую сушеным льном теплоту, легла, да как легла, так больше и не шевельнулась. Даже косу не успела подобрать, и она, будто тяжелый шелк, свесилась с печки.

«Лишь бы голову до подушки! - усмехнулась бабушка. - Эх, молодость!»

И пошла на кровать - досыпать ночь.

Голос матери откуда-то из далекого далека доносился до Катерины. А кругом шумела и светилась густая листва веселого леса, под ногами пестро цвела нарядная трава иван-да-марья, и солнце горячими лучами обливало голову и плечи…

«Катерина! Катерина!..»

«Я здесь, мама! - отвечала Катерина. - Иду, иду!..»

Катерина, вставай! Да что ж это, в самом деле! Словно убитая, не добудишься никак!

Голос матери прозвучал совсем близко над ухом, и Катерина открыла глаза. Зеленые листья, ещё лепечущие и сверкающие, проплыли перед ее зрачками и растаяли. В избе горела электрическая лампочка. Лучи от нее, будто золотистая паутина, тянулись во все стороны от стены до стены…

Без четверти четыре, - сказала мать. - Вставай живей! Пробегают до полночи, а потом добудиться нельзя!

Без четверти четыре! - Катерина живо соскочила с постели.- Ой, мама! Ну что ж ты так поздно разбудила!

Да я будить-то тебя, наверно, с трех часов начала! И каждое утро все так! Хоть бы ты один раз с вечера спать легла!

Вот ты, мама, какая! А легла бы я вчера с вечера, так и доклада не слыхала бы. Ведь интересно же про новостройки!

А! Как будто сама про эти новостройки не читаешь в газетах каждый день!

Ну мама, ну вот ведь ты какая! В газетах-то пишут коротко, а тут Сережка Рублев так все рассказал - будто сама там побывала. Какие котлованы роют - глазом не окинешь! А машины эти! Какие же могучие машины! Ну ты, мама, представь: этот шагающий экскаватор своим черпаком сразу целый вагон земли выхватывает! А кран у него какой - одна стрела шестьдесят пять метров! До звезд достает!..

А откуда же Сережка-то взялся? Разве он дома?

Он не дома. Он только пришел из МТС нам доклад сделать. Партийная организация прислала. Ну вот уж он про эти машины расписал!.. И откуда знает?

Ну, а почему ж не знать? Механик ведь. Должен знать.

Мать, зевая, присела к столу - печку растапливать рано.

Так что же, - продолжала она, глядя, как торопливо одевается Катерина, как поспешно плещет себе в лицо холодной водой, - доклад-то - неужели до двух часов был?

Ну, не до двух… После поплясали немножко… Потом по улице побегали. Потом немножко сторожиху Наталью попугали…

Катерина тихонько засмеялась в полотенце, искоса глядя на мать.

Ну и дурачье! - покачала головой мать. - Это как же вы?

Да так, мама, мы немножко! Мы только столб мужиком нарядили, и всё. А уж Дроздиха всполошилась!.. Только ты, мама, никому не говори, ладно? Не скажешь? А то ведь… нехорошо. Мы-то думали так просто пошутить, а она и давай кричать! Дед Антон узнает или тетка Прасковья - все-таки неловко…

Ага! Натворили, дурачье, а теперь - в кусты? Небось, вы с Анкой Волнухиной постарались больше всех! Вот ведь вырастут, а ума не вынесут!..

Катерина слушала молча, застегивая ватник. Но вдруг, взглянув на часы, широко раскрыла свои большие глаза с мокрыми от воды ресницами:

Ой, времени-то… Уж теперь стоят, ждут! Бегу! Ложись, мама, поспи еще часик! - И, накинув платок, побежала на скотный двор.

На улице еще стояла тьма. Яркие морозные звезды еще зажглись в небе, роняя маленькие искорки на жесткий, скрипучий снег, на сугробы, на белые ветлы, застывшие у дороги. Но слабый свет уже мерещился на востоке, и на земле стояла затаенная торжественная тишина, которая наступает перед рождением утра. Катерина знала этот странный и таинственным час, она чувствовала его. Ночь уже прошла, а утро еще не наступило, и природа, затаив дыхание, ждет первого луча зари словно чуда, которое должно свершиться. И Катерине каждый раз казалось, что она, выходя из дому в этот час, когда земля еще не проснулась, подглядывает то, что обычно не видит человек, - независимое и величавое течение жизни вселенной…

Но и звезды, и сияние снегов, и таинственная жизнь вселенной - все осталось за воротами, лишь только Катерина вошла в коровник.

Опять раньше всех! Чудно! - сказал сторож, усатый дядя Кузьма. - Не спится тебе, что ли?

Ничего не поделаешь, дядя Кузьма, - ответила Катерина: - у меня так коровы приучены - чтобы час в час, минута в минуту!

Она сняла стеганку, приготовила бидон, сполоснула подойник.

Уж ты придумаешь! - усмехнулся дядя Кузьма, по привычке расправляя свои пышные гвардейские усы. - А коровам не все равно? Полчаса раньше, полчаса позже…

Вот так сказал! - засмеялась Катерина. - Да ты подойди-ка к ним, посмотри! А ну поди, поди!

Она взяла дядю Кузьму за рукав и потащила к стойлам. Дядя Кузьма попробовал сопротивляться, но только проворчал: «Вот здоровенная девка!», и последовал за ней.

Коровы во дворе еще лежали и чуть-чуть пошевеливали ушами, не поворачивая головы. Стояли только семь - Катеринины… Все семь, услышав голос своей доярки, обернулись к ней. Крайняя корова, рыжая с белой головой, тихонько замычала. Катерина достала из кармана корочку и дала ей.

Ну что, видал? - сказала Катерина, оглядываясь с гордостью на дядю Кузьму. - Как солдаты в строю!

Да, - усмехнулся дядя Кузьма, - ловка девка! Ишь ты, воспитала как! Чудно! Ишь ты, что придумала!

А это не я придумала, дядя Кузьма, - возразила Катерина, - это я чужой опыт переняла. В Костроме, в Караваевском совхозе, такой порядок давно заведен! А там хозяйство образцовое… Если корову в одно время доить, так она к этому времени и молоко готовит.

Ишь ты! Переняла, значит… - сказал дядя Кузьма, снимая свой белый фартук. - То-то я гляжу - у тебя вроде все не так, как у других. Так-то получше выходит!

Катерина, улыбнувшись, пожала плечами. И, усевшись доить, ответила:

Мало ли что получше, да ведь зато и потруднее и забот побольше…

В коровник вошла молодая доярка Тоня Кукушкина и, прислушиваясь к разговору, задержалась на пороге. Узкие черные глаза ее настороженно засветились: «Ну-ка, ну-ка, послушаем, что еще скажет. Как еще выхвалится?..»

Но Катерина уже начала дойку.

Ну, делай, делай свое дело, - сказал дядя Кузьма, - мешать не буду. Уже и утро подступает… Вон и еще одна молодка пришла… И Степан уж сено привез… А вот и бригадир наш идет. Доброго здоровья, Прасковья Филипповна! Люди на работу встают, а я, как ночной филин, спать пойду. Чудно!.. А вот и еще молодка. Веселого веселья, Аграфена Иванна!..

- «Веселого веселья»! - фыркнула Тоня. - Масляное масло! А что, масло бывает не масляное?

Масло не масляное не бывает, - возразил дядя Кузьма, - а вот невеселое веселье бывает. Ну, да молода еще…

И пошел было из коровника, но доярка Аграфена, любившая позубоскалить, остановила его:

А вот ты-то, дядя Кузьма, оказывается, стар становишься!

Дядя Кузьма приосанился, расправил усы:

Как, то-есть?

Да как же: нынче ночью у телятника какой-то неизвестный человек объявился, а тебя и след простыл! Дроздиху-то чуть не до смерти напугал!..

Какой человек? Еще что сболтнешь! Чудно! Да кабы кто чужой, я бы сейчас задержал!

Задержал бы! Небось, испугался, под ясли залез!

Дядя Кузьма в недоумении глядел то на Аграфену, то на Прасковью Филипповну. Аграфена от души рассмеялась, и круглые свежие щеки ее сразу заполыхали румянцем. Подошли и другие доярки и подхватили Аграфенин смех - все уже знали, как ночью девушки напугали сторожиху Наталью Дроздову.

Стареешь, стареешь, дядя Кузьма!

А ну вас! - отмахнулся дядя Кузьма. - Вам бы только зубы продавать! Пришли, натрещали чего-то. Чудно, право! Пойду-ка лучше спать, это дело вернее будет!

И, надвинув шапку, пошел из коровника.

Прежде чем сесть доить, Катерина несколько раз погладила рыжую корову по спине:

Стой смирно, Красотка, стой, матушка!

И Красотка, которая нервно похлестывала себя хвостом, присмирела.

Вот так. Вот умница! И кто это сказал, что коровы глупые? И кто это только выдумал?!

Катерина, пока доила Красотку, все время потихоньку разговаривала с ней - Красотка это любила.

У второй коровы, у белой Сметанки, была своя прихоть: ей нравилось во время дойки что-нибудь жевать. Катерина принесла ей клок сена для забавы и положила в кормушку.

Третья, маленькая бурая Малинка, отдавала молоко без капризов. И седая Нежка тоже. Но важная черно-пестрая Краля всегда требовала, чтобы ей почесали за рогами. Бывало, что Катерина спешила и отмахивалась: «Да ну тебя! Почешешь, а потом опять руки мыть! После почешу».

Тогда Краля фыркала, сопела и поджимала молоко.

И Катерина уж не стала перечить: ну, раз любит, чтобы почесали - надо почесать.

Сегодня было, как всегда. Едва Катерина с подойникам зашла в стойло, Краля подставила ей свою лобастую голову с широкими красивыми рогами.

Тоня Кукушкина, проходя мимо стойла с полным ведром, покосилась на Катерину узкими черными глазами и неодобрительно покачала головой.

Уж и разбаловала же ты своих коров, как погляжу! - скачала она. - Ну куда это годится? Крикнула бы на нее хорошенько, да и все!

Пожалуй, крикни, - весело возразила Катерина, - или идешь от нее с пустой доенкой!

И не надо баловать!

А что ж и не побаловать? - улыбнулась Катерина. - И она тоже живое существо. Разве ей ласка не нужна? Тоже нужна.

Тоня пожала плечами:

Вот еще! Выдумала! Это, наверно, там у вас, на Выселках такая мода - скотину баловством портить!

Прасковья Филипповна, бригадир молочной секции, проходя мимо, осматривала, все ли благополучно в ее хозяйстве.

А мода, между прочим, неплохая, - обронила она. - Скотину лаской не испортишь.

Ну да, конечно! - запальчиво возразила Тоня. - Целоваться теперь с ними!..

Ей никто не ответил. В секции наступила тишина, лишь тонкий звон молока о стенки подойников слышался в стойлах.

«Ну, вот и все, - с облегчением подумала Катерина. - Вот и про неизвестного человека забыли…»

Время шло, и дела шли своим чередом. Доярки одна за другой подходили сливать молоко.

А кто же это в самом деле Наталью-то напугал? - вдруг спросила Прасковья Филипповна. - Узнали или нет?

У Катерины замедлилась дойка, будто руки у нее слегка онемели. В голосе Прасковьи Филипповны слышался холодок, тот самый недобрый, сдержанный холодок, который предвещал большие неприятности.

Да разве их узнаешь? - возразила Аграфена. - Прибежали да убежали. Да еще, небось, и со смеху потом помирали - вот, дескать, интересную штуку выдумали!

Ведь в молодости-то все интересно, - тихо добавила пожилая доярка Таисья Гурьянова, - лишь бы что почуднее выкинуть! А мы-то сами бывало…

Мы - другое дело, - возразила Прасковья Филипповна: - тогда жизнь другая была. Что мы видели? С зари до зари работали, не разгибая спины. А выпадет свободная минута - ну куда? Клубы, что ли, у нас были? Или кино? Или нам лекции читали? Вот и думали тогда, что бы почуднее выкинуть. А уж теперешним-то девушкам так себя вести!.. Жалко вот, что не узнала Наталья, кто там был, - я бы в правление жалобу подала…

У Катерины округлились глаза. Закусив нижнюю губу, она продолжала доить. Вон как дело-то оборачивается! Эх, сколько еще дури иногда появляется в голове! И чего это им с Анкой вздумалось Дроздиху пугать?

Не поднимая ресниц на Прасковью Филипповну, она подошла слить молоко. Подошла и Тоня Кукушкина. И вдруг узкие черные глаза ее блеснули - она тут же заметила красноречивое смущение на простодушном лице Катерины.

А не спросить ли бы вам насчет ночных-то приключений у Дозоровой? - негромко сказала она Прасковье Филипповне, когда Катерина отошла.

Прасковья Филипповна с укоризной посмотрела на Тоню.

И все-то ты ищешь, чем бы Катерину зацепить! - сказала она. - Почему?

Тоня повела плечом:

И не думаю даже! Сами же спрашивали!.. - и отошла, подняв подбородок.

Прасковья Филипповна чуть-чуть омрачилась. Сдвинув светлые брови, она издали глядела на Катерину.

«Неужели она?.. Все равно. Хоть бы и она. Наказывать - так наказывать! Что это за распущенность такая!»

Но Прасковья Филипповна глядела на Катерину и против своей воли любовалась ею, любовалась ее ловкими, спорыми движениями… Она видела, как бурая Малинка лизнула Катерину и как молодая коровка Нежка играла с ней, тихонько поталкивая ее своим тупым, коротким рогом…

«Любят ее коровы… - думала Прасковья Филипповна, и губы ее невольно морщились от сдерживаемой улыбки. - это потому, что она их любит. Скотину не обманешь, нет!.. Доярка всех мер - и по графику впереди и удои по жирности лучше всех… Значит, правильно доит. Усваивает мастерство, наука даром не пропадает… Вот таких доярок и буду подбирать себе на ферму!»

И, уже позабыв, что она только что хотела наказать Катерину, Прасковья Филипповна подошла к ней и ласково спросила:

Как жизнь, Катерина?

Жизнь ничего! - ответила Катерина. - Жизнь хорошая!

Тоня приостановила дойку, прислушалась.

«Другим бы за такие выходки так-то попало, а Катерине чего нельзя! Чего ж ей будет плохая жизнь? Дали лучших коров, да и удивляются!»

Корова неловко переступила, слегка задев подойник. Тоня ударила ее по ноге.

Стой! - закричала она. - Дадут одров - надоишь тут - стоять и то не умеют!..

Прасковья Филипповна, услышав этот окрик, поморщилась, словно от боли. И снова обратилась к Катерине:

А как дела?

И дела ничего! - весело улыбнулась Катерина.

Она была рада поговорить о делах. Она бы и сама подошла к Прасковье Филипповне, если б не боялась, что начнутся разговоры о вчерашнем… Катерина любила и уважала своего бригадира. Прасковья Филипповна сама учила ее ухаживать за коровами, учила доить. Катерина сначала удивлялась - неужели уж она и корову подоить не сумеет, что ее учить надо? Доила же она раньше! Однако посмотрела Прасковья Филиповна, как она доит, села с нею рядом, взяла ее руки в свои, да и показала, как надо доить:

Кулаками, кулаками надо брать, касатка. Пальцами не много надоишь, у тебя ведь не одна, а семь… И корове спокойнее и выдоишь лучше.

Показала, как надо массировать вымя, чтобы свободнее подступало молоко… Открыла тайну последних молочных струй: именно эти последние струйки молока - самые драгоценные в удое, именно они повышают жирность молока… И Катерина поняла, почему надо додаивать корову до конца, до последней капли, поняла и запомнила на всю жизнь.

Дела хорошие, - живо продолжала Катерина, - все в порядке. Только вот, тетка Прасковья, ты погляди - что-то Краля у меня сегодня картошку почти всю оставила. Вроде здоровая, глаза светлые, молоко сдала, а картошку есть не стала. Надоела ей, что ли?

Может, промыла плохо?

Ой, что ты, тетка Прасковья! Как стеклышко промыта была! Я вот думаю - может, надоела ей картошка. Разреши, я свеколки добавлю - может, съест.

Ну что ж, в обед выпишу.

Тетка Прасковья, а ещё вот что: не дойдешь ли ты со мной Золотую посмотреть? Мне думается, ее перед отелом плохо кормят!

Золотая - статная корова золотистой масти и хороших молочных статей - была любимицей Катерины. Прямая линия спины, круглое вымя, красивая голова с нежными влажными глазами - все восхищало Катерину.

Тетка Прасковья, ну посмотри ты на нее - картину писать можно! А? И почему это к нам ни один художник не приедет! Приехал бы летом, поглядел бы на Золотую, как она идет по лугу, по зеленой траве, да написал бы! Ему бы сразу премию дали!..

Тетка Прасковья незаметно улыбнулась.

Ну гляди ты! - продолжала Катерина. - Гляди, что в кормушке: охапка сена, да и всё! Погубить, что ли, хотят корову?

Степан! - позвала тетка Прасковья. - Поди-ка сюда!

Скотник Степан, коренастый и медлительный, не спеша вышел из тамбура.

Ты что же, Степан, Золотую решил на голодной норме держать?

Зачем на голодной? - нехотя ответил Степан. - Картошки давал, жмыху давал…

- «Давал»! - горячо вмешалась Катерина. - Значит, много давал, если она сразу слизнула!

А зачем ей много? - так же нехотя, словно жалея зря тратить слова, сказал Степан. - Ее ведь не доить!

- «Не доить»! - вспыхнула Катерина. - А если не доить, значит уморить надо? Если так будешь кормить, то и после отела доить будет нечего! А теленку, как думаешь, питаться не нужно? А чем же она будет теленка питать, если сама вся засохнет? И какой же теленок тогда родится? Ты у меня смотри, я тебе за эту корову житья не дам!

Степан повернулся к Прасковье Филипповне:

Прасковья Филипповна, кого мне слушать? Ты бригадир, ты ей и объясни. Никогда мы сухостойных коров шибко не кормили, ты сама знаешь. А теперь вдруг меня за это будут все время то пилить, то стругать… Так как же? Или наши пусть порядки будут как были, или выселковские. Как вошли к нам эти выселки да переселки, так и покоя не стало!

Вот и не стало! И не будет! - сказала Катерина. - Ишь ты какой: ему бы только покой дали! Да за такую корову…

А что ты кричишь? - небрежно, через плечо, спросил Степан. - Корова-то эта с Выселок, что ли? И корова-то наша. Ну хоть бы за своих кричала!.. Объясни ты ей, Прасковья Филипповна, все это!

Прасковья Филипповна нахмурилась:

Не ей надо объяснять, Степан, а тебе! Какие это коровы наши, а какие это ваши? Раз мы с Выселками соединились, значит у нас и хозяйство общее и коровы общие. И порядки ни наши, ни выселковские. А те будут порядки, которые лучше. И зоотехник говорит, что корову и на сухостое надо кормить, а не морить. И в книжках про это пишут. И почему это ты решил вдруг экономию наводить? Я же тебе полный рацион выписываю!

Пожалуйста! - пожал плечами Степан. - Дело ваше, бригадирское… Мне все равно.

Вот и жалко, что тебе все равно! - сказала Катерина. - Слышал бы дед Антон… - И вдруг, оглянувшись, спросила: - А где это у нас дед Антон сегодня? Что это его не видно?

В телятнике он, - ответила Прасковья Филипповна, и ночь набежала на ее широкий, тронутый морщинками лоб, - там опять у старухи Рублевой теленок слег, да и не поднимается…

| |